Глава III.
Эндшпиль
Дня через два рано утром в отель к Рамиро приехал Фернандо, и они вместе отправились в усадьбу к озеру Окичоби. Там в присутствии американца, которого Рамиро видел впервые, инструктор Сонни изложил суть задания. Рамиро Фернандесу предстояло вскоре отправиться на Кубу. По тому, как был построен план операции, Рамиро понял, что успеху ее придают серьезное значение. Он внимательно слушал, переспрашивал, уточнял. Когда речь зашла о способе высадки, он высказал соображение, что для этого можно использовать надувную лодку.
— Мы думали об этом, но… ты ведь хороший пловец и не боишься акул, — ответил Сонни, а незнакомец, худой и плоский, словно по нему проехал дорожный каток, с налетом некоторого раздражения добавил:
— Вы ведь сами не уверены, Фер-р-р-нандес, будет ли с вами работать тот лейтенант. Зачем давать им в руки лишнюю улику? А?
— Похоже, что вы отправляете меня, заранее зная, что высадка обречена на провал, — искренне возмутился Рамиро.
— Мы учли и эту возможность при определении суммы вознаграждения. А потом, не забывайте, что с вами пойдет еще группа. Значит, мы вам верим.
— Что? Так сразу?
— Нет! Вы вначале подготовите на месте все необходимое… Может, и тот лейтенант — начальник погранпункта — уже не там… Главное, мы вам верим!
— Я не об этом! У вас на все есть цена, вы думаете, что все способны купить…
— Рамиро, так действительно будет лучше. Да потом, и сам ты всегда ведь любил трудности. — Сонни пытался вернуть беседу в деловое русло. — Если все пройдет благополучно, в двенадцать ночи на следующий день поставишь указатель волны на отметку 13.8 и выйдешь в эфир со словами: “Аэропорт Нассау готов к приему”. Повторишь фразу три раза. Помни, что заднюю стенку приемника ты сам ни в коем случае не должен открывать!
По мере того как Сонни уточнял подробности, становилось явным главное: Рамиро предстояло высадиться, установить связь с лейтенантом Павоном и убедиться, что тот готов оказать еще одну услугу за вознаграждение. Затем оговорить с Павоном детали и обеспечить высадку группы в три человека. В следующую ночь возвратиться с ними в море.
Рамиро понял, что ЦРУ ухватилось за возможность создания действующего “окна”. Очевидно, пути переброски на Кубу агентуры через морскую границу были ограниченны. Но главное заключалось в том, что ему поверили!
Поскольку все развивалось, как было спланировано в Гаване, Рамиро, помня договоренность с Педро Родригесом, по понедельникам и вторникам ровно в полдень выходил к месту, где в киоске у гольф-клуба “Гренада” продавались лотерейные билеты, и закуривал там сигару. Это означало, что его готовят к возвращению на Кубу через район Ла-Исабель.
Высадка, естественно, прошла благополучно. Часа за два до рассвета легкая быстроходная лодка была спущена с сейнера, подошедшего к территориальным водам Кубы. Лодка с мотористом и Рамиро на борту осторожно приблизилась к берегу острова Эскивель. Рамиро оставалось доплыть каких-нибудь триста метров. На сей раз на поплавке, который тянулся за ним, висел непромокаемый мешок с одеждой и радиопередатчиком, вмонтированным в транзисторный приемник “Сельга” завода ВЭФ.
Когда катерок, доставивший на пляж первую группу отдыхающих — операция проводилась специально в воскресный день, — отправился в обратный рейс, на его борту был всего один пассажир. Не успел он как следует устроиться на корме, чтобы согреться под лучами поднимавшегося из океана солнца, как дверь капитанской рубки открылась и на палубу вышел Педро Родригес.
— Поздравляю, — сказал он и присел рядом. — Нагло действуют. Поверили тебе. Поздравляю, Гуахиро!
— Спасибо, Педро. Обошлось. Думаю, что пока все о’кей! — ответил Рамиро и поежился.
Педро снял с себя куртку и накинул на плечи Рамиро.
В доме начальника погранпункта лейтенанта Фауре Павона Рамиро прежде всего повторил то, что считал самым важным. Он высказал предположение, что те трое, которых он должен провести через “окно”, придут с диверсионным заданием. Затем, когда хозяин дома и Педро Родригес ушли, чтобы связаться с Гаваной, Рамиро надиктовал на магнитофон подробный отчет о том, что с ним приключилось, что он видел и слышал.
Вскоре возвратился Педро Родригес.
— Знаешь, все-таки они не особенно тебе поверили, Рамиро, — первым делом объявил он.
— Почему ты так думаешь?
— Судя по твоей информации и обстановке в районе, — ответил Родригес. — Их диверсия может быть направлена лишь против одного из трех сахарных заводов. Больше здесь ничего интересного для них нет.
— Во-первых, сахарный завод — это уже немало. Во-вторых, я тебе говорил, что их главная, общая слабость, беда их как раз и заключается в отсутствии свежих и достоверных сведений. А потом, согласись, ведь логично — они ждут от этой операции доказательства того, что я им там наговорил. Им надо убедиться, что Фауре существует, и насколько действительно безопасно его использовать. Те, кто придет, особой ценности для них не представляют. Все они новички. Только то с курсов. Кстати, как ты думаешь, какой из трех заводов они могут избрать?
— Все три довольно близко один от другого. Но мы им сами поможем “выбрать”. К двум сентралям их просто не подпустим. Кругом будут стоять войска. Сами наверняка не решатся сунуться. А третий подлежит реконструкции. Специалисты считают, что снос взрывом одной стены и даже разрушение старого цеха рафинирования пойдет только на пользу. Плохо вот, что мы с тобой точно не знаем, какого рода у них взрывчатка и какие взрыватели.
— Дистанционные. Скорее всего, сработают по радиосигналу. Взрывчатка типа С-3 и С-4. Убежден, что с момента установки мин и до взрыва должно пройти не менее получаса. Все заинтересованы, чтобы эта затея закончилась благополучно. Повторяю: там надеются на будущие возможности. Поэтому группе обязательно дадут время на отход в безопасное место.
— Ну, хорошо! Ты сейчас отдыхай. Ночью тебе выходить на связь. В среду или четверг подберем старика и лодку. Фауре переоденет тебя в форму, и ты встретишь их вместе со стариком. Лучше всего, думаю, на островке Верде. А высадишь на берегу бухты Караатас, восточнее селения у самого края болота. Если уйдут все трое, к тебе выйдет наш человек. У него будет рация. Линию Кемадос-де-Гуинес — Кагуагуасимы мы перекроем, чтобы не пропустить к городу. Таким образом, этим молодчикам ничего другого не останется, как идти через железнодорожную ветку и шоссе к заводу, — излагал свои соображения Педро Родригес. — Посудина, которая доставила вас, по данным авиаразведки, отошла, чтобы не вызывать подозрений, до самого острова Ангила.
— Учтите, Педро, это сейнер только с виду. — Рамиро глубоко затянулся только что раскуренной сигарой. — На посудине, как ты говоришь, установлена очень чувствительная радиоакустическая и оптическая аппаратура. Там сидят сильные специалисты. С нами пришел ас по радио, инструктор Рекс. Как бы вас не услышали. Ты говоришь, что когда те трое высадятся, ко мне подойдет человек с рацией. Надо действовать очень осторожно! Не забывайте “Оксфорд”. Стоял в десяти милях от Гаваны, а подслушивал переговоры полицейских машин, фотографировал людей на гаванской набережной Малеконе.
— Ты прав, но мы уже приняли меры и, конечно, будем осторожнее! В этом деле нельзя просчитаться. Мы тобой дорожим! И знаешь, Рамиро, я уже думаю о том, что будет дальше. Каким будет следующее задание?
Рамиро ночью вышел на связь и передал сообщение о своей готовности. Он указал: “Место сбора углежогов — бухта на северном побережье кораллового островка Верде”.
Ночь с пятницы на субботу Рамиро провел на берегу вместе со старым рыбаком, доверенным человеком Фауре Павона. Не привыкший к условиям на заболоченных коралловых островках, он страшно страдал от москитов. И все оказалось напрасным: те, кого он ждал, не пришли.
В следующую ночь Рамиро, расчесавший лицо, шею и руки до крови, в третьем часу забыл о москитах. Его охватило глубокое волнение: “Неужели не поверили? А что, если через свою агентуру получили сведения о затее Родригеса? Нет, этого не может быть. Да и тогда проще было бы прийти сюда и разделаться со мной. Что же там могло стрястись?”